Средний пол - Страница 184

184

Эта гонка ничем не походила на киношное преследование. Машины не виляли, и никто ни с кем не сталкивался. Ведь участниками гонки были православный священник и республиканец среднего возраста. Мчась по направлению к реке, ни тот ни другой не превысил скорости десять миль в час. Отец Майк не хотел привлекать внимание полиции.

Мильтон, понимая, что его шурину деваться некуда, хотел лишь припереть его к берегу. Так они неспешно двигались: сначала у светофора останавливался уродливый «Гремлин», а чуть позже то же самое делал «Эльдорадо». Петляя по безымянным улицам, объезжая свалки и тупики, отец Майк надеялся, что ему удастся улизнуть. Все было как всегда, отсутствовала лишь тетя Зоя, которая наорала бы на своего мужа и объяснила бы ему, что только идиот мог направиться к реке, вместо того чтобы ехать к шоссе. Теперь все мелькавшие мимо улицы вели в никуда. «Вот ты и попался», — повторял Мильтон. «Гремлин» сворачивал направо, и «Эльдорадо» сворачивал направо. «Гремлин» сворачивал налево, и то же самое делал «кадиллак». У Мильтона был полный бак, и он мог преследовать отца Майка хоть всю ночь напролет.

Чувствуя себя абсолютно уверенно, Мильтон убавил нагрев печки, так как в салоне становилось жарковато, и позволил себе несколько отстать от «Гремлина». Когда он поднял голову, отец Майк снова поворачивал направо. А когда через тридцать секунд «кадиллак» завернул за тот же угол, Мильтон увидел перед собой Посольский мост, и его уверенность несколько поколебалась. На этот раз его шурин-священник, проведший всю свою жизнь в сказочном мире церкви, проявил некоторую сообразительность. Паника охватила Мильтона, когда он увидел изгибающийся, как спина титана, мост. Только тогда он с ужасом понял, в чем заключался план отца Майка. Точно так же, как Пункт Одиннадцать, когда он хотел избежать призыва в армию, отец Майк направлялся в Канаду! Как бутлегер Джимми Зизмо, он хотел скрыться на либеральном севере! Он хотел вывезти деньги из страны.

И машина его двигалась теперь совсем с иной скоростью.

Да, несмотря на крохотный двигатель, звуки которого напоминали стрекот швейной машинки, «Гремлин» все больше и больше наращивал скорость. Оставив позади вокзальную полосу отчуждения, он теперь въезжал на ярко освещенный, оживленный участок приграничной полосы. Высокие фонари освещали машину, от чего ее ярко-зеленый цвет казался еще более кислотным. Держа дистанцию с «Эльдорадо», как машина Джокера от Бэтмобиля, «Гремлин» встроился в вереницу легковушек и грузовиков, которые толпились у въезда на висячий мост. Мощный двигатель «кадиллака» взревел, и машина выпустила из выхлопной трубы облачко белого дыма. И в этот момент машины превратились именно в то, чем они должны быть, — в продолжение своих хозяев. «Гремлин» был маленьким и шустрым, как и отец Майк, — он то исчезал за другими машинами, то снова появлялся, как и его хозяин за иконостасом. Основательному «Эльдорадо», как и Мильтону, трудно было маневрировать на ночном мосту, на котором стояли огромные грузовики с прицепами и легковушки, направлявшиеся в казино Виндзора. И среди всего этого столпотворения машин Мильтон потерял «Гремлина». Он встал в очередь и принялся ждать. И вдруг он увидел, как за шесть машин до него «Гремлин» вынырнул из очереди и шмыгнул в таможенную кабинку. Мильтон опустил стекло, высунулся из окна и закричал:

— Остановите его! Он украл мои деньги!

Однако таможенник его не услышал. Мильтон видел, как тот задал отцу Майку несколько вопросов, а потом — «Нет! Стойте!» — пропустил его дальше. И тут Мильтон начал жать на клаксон.

Звуки, вырывавшиеся из-под капота «Эльдорадо», с таким же успехом могли вырываться из груди Мильтона. Давление у него подскочило, и все тело покрылось потом. Он не сомневался в том, что ему удастся привлечь отца Майка к суду. Однако кто знал, что произойдет, когда тот окажется в Канаде? С ее пацифизмом и социальной медициной. С ее миллионами франкоговорящих граждан. Это же было все равно что… иностранная держава! Отец Майк мог объявить себя беженцем и поселиться в Квебеке. Он мог раствориться в Саскачеване и начать мигрировать вместе с американскими лосями. И Мильтон был разъярен не только из-за того, что лишился денег. Мало того, что отец Майк похитил у него двадцать пять тысяч долларов и обнадежил его возвращением дочери, так он еще и бросал собственную семью. Финансовые интересы перемешались в груди Мильтона с братскими чувствами и родительской болью.

— Ты не посмеешь так поступить с моей сестрой! — кричал он из своей огромной машины, зажатой в очереди. — Скотина! Ты когда-нибудь слышал о комиссионных сборах? Как только ты попытаешься поменять эти деньги, ты потеряешь пять процентов!

Окруженный со всех сторон грузовиками Мильтон кричал и бесился, будучи не в силах сдержать свою ярость.

Однако его бесконечные гудки не остались незамеченными. Таможенники привыкли к подобному поведению нетерпеливых водителей и умели приводить их в чувство. И как только Мильтон подъехал к пропускному пункту, один из них сделал ему знак остановиться.

— Этот парень, который только что проехал, — закричал Мильтон через открытое окошко, — он украл у меня деньги. Вы не можете остановить его на другом конце моста? У него машина марки «Гремлин».

— Остановитесь, пожалуйста, здесь, сэр.

— Он украл у меня двадцать пять тысяч долларов!

— Мы это обсудим, как только вы остановитесь и выйдете из машины, сэр.

— Он хочет вывезти эти деньги из страны! — попробовал Мильтон в последний раз. Однако таможенник продолжал указывать ему на площадку досмотра. И наконец Мильтон сдался. Втянув голову обратно в машину, он взялся за руль и покорно начал выворачивать на свободную полосу. Однако едва объехав кабинку таможенников, он опустил ногу на газ, и взревевший «кадиллак» рванул вперед.

184